НИКОЛАЙ  ХМЕЛЕНОК

РОДНЫЯ ВОБРАЗЫ

Тонкiя бярозкi,

Поле, сiнь лясоў,

Ручайкоў журчанне,

Песнi салаўёў,

Пералiў вясёлкi,

Рэха перазвон,

Пад акном — рабiна,

А за хатай — клён,

Бэзу пах духмяны,

Яблыневы снег,

I матулi — песня,

I каханай — смех.

I валошкi ў жыце,

I за вёскай гай,

Песня, што iльецца

Ў полi з краю ў край...

Месячка на хмарцы

Угары вiсiць.

Муражок на лузе...

Можна i спачыць.

6.03.77.

В ЗОНЕ

Красный дом с голубыми окнами

С палисадником под окном.

Ни скамейки в саду, ни калитки,

всё травой заросло кругом.

Не кричат петухи на рассвете

И не слышно в саду соловья.

Лишь крапива по самые плечи

На пороге встречает меня.

Октябрь 1990 г., 1 января 1996 г.

ШКОЛА В ВЫСЕЛЕННОЙ ДЕРЕВНЕ

Несмотря на запрещающие знаки,

обезлюдевшие районы привлекают мародёров.

"Предприимчивые” люди активно "делят”

оставленное здесь имущество: самовольно

разукомплектовывают строения, снимают шифер

с крыш, разбирают  и вывозят оконные и дверные

блоки, стройматериалы, мебель.

                                     (Из газет)

...И вот подошёл я к школе,

Где не был пять лет уже.

Вторая дверь в коридоре

Ведёт прямо в школьный музей.

Нас в этом священном месте

Принимали весной в комсомол.

Мне больно смотреть на стены,

На полуразобранный пол.

Висела доска почёта

У входа в школьный буфет.

С неё я, помню, однажды

Сорвал дорогой мне портрет.

В коридоре — разбитые люстры,

Осыпавшийся потолок.

И горы бумаг и картона,

Где был живой уголок.

Иду я большим коридором,

Переступая хлам:

Обломки детских игрушек

И доски с гвоздями от рам.

В учительской та же картина:

Тряпки, железо, стекло...

Кусок оторванной двери

От шкафа лежит за окном.

А вот кабинет, в который

Я взрослым уже входил.

Те первые в жизни уроки

Я до сих пор не забыл.

Валяются здесь под ногами

Разорванные башмаки.

Висят два грязных плаката

На месте классной доски.

А там, где библиотека,

Там нету пола совсем.

Я чуть было даже не вскрикнул:

Сорвал его кто и зачем?

Разбитые вдребезг окна

И клочья от книг и карт.

Во всех кабинетах обои,

Но нет почему-то парт.

Я с чувством тоски и боли

Третий этаж покидал.

Минуя ряд кабинетов,

Спускаюсь в актовый зал,

Где аттестаты зрелости

Вручали когда-то нам.

Из раковин, унитазов

Устроена свалка там.

…И вот я пробрался к саду.

Нигде ни души живой —

Лопух лишь — по самые плечи —

Стоит неприступной стеной.

И сад краснеет от яблок,

Которых никто не ест.

Одни воробьи да вороны

Частые гости здесь.

Никто никого не ждёт здесь,

Не садят здесь ничего.

Прощаюсь со школой, в которой

Пять выпусков нет никого.

Как будто не я в эту школу

Ходил двадцать лет подряд.

Иду я заросшей тропою,

Оглядываясь назад.

Ходила этой дорогой

Та, которой  письма писал.

Вон до того перекрёстка

 Её я домой провожал.

Ничто уже не вернётся:

Ни школа, ни первый звонок.

Но в памяти всё остаётся,

Как детство и как любовь.

20-22.07.91.

      О судьбе поэта на

http://vbasyrovdola.ucoz.ru/index/sudba_poehta/0-201