На незримой оси Вселенная.
Буду звать я людей в убежища –
И в духовные, и в железные.
Буду небо молить о помощи –
Тем, кто мимо идёт невидяще.
А потом я пойму, опомнившись,
Что я всё это просто выдумал.
Не Волшебник, а только слушатель
Младших курсов стихосложения,
Я во взятом отдельно случае
Силюсь миру придать движение.
Я учусь стихотворным опусом
Возбуждать никому неслышные
Колебанья земного глобуса
На ладони Творца Всевышнего.
Может, что-то и выйдет ценное,
Или вредное. Тем не менее,
Всё растёт его шевеление,
И вот-вот задрожит Вселенная.
СТИШАТА
Сон мне снился сегодня: я встал до рассвета,
Я проснулся от странной возни в кабинете.
Там стишáта мои, словно малые дети,
Окружили меня на холодном паркете.
«Тятя, тятя!» – затёрли ручонками глазки,
Мой рукав теребили и полы пижамы.
Так вот, в детстве, напуганы страшною сказкой,
Мы искали с братишкой защиты у мамы.
«Тятя! Правда, что в жи́зни нас нет и в помине?
Что живём мы лишь только в твоём секретере,
И что если зимою сгорим мы в камине,
Ты потом и не вспомнишь об этой потере?».
Их головки наивные ласково глядя,
Обнимал их, а нá сердце было тревожно.
Разбирал до рассвета листки и тетради,
А потом я камин погасил осторожно.
ЕСТЬ СЛОВА...
«Все слова уже нелепы,
Тишина мудрей и строже…»
В.Тутенко
Слов невысказанных бремя
Мает нас до нервной дрожи,
И под тягостным яремом
Не всегда молчать мы можем.
А особенно – поэты.
Слов мы мнóго знаем разных.
Есть слова из льда, из лета,
Из одних лишь только гласных.
Есть – что жгут и гасят звёзды,
Есть – что яму рыть помогут,
И в морозный вечер поздний
Нас проводят в путь-дорогу.
Есть – из ласкового шёлка,
Из огнеопасной ваты,
Есть, что колки, как иголки,
И – что глупы, как котята.
Есть и трёп пустопорожний,
И что мажут пуще сажи;
Есть – на золото похожи,
Но молчание всё же краше…
СЛОВО БОЖЬЕ
Очарован мыслью новой:
Что в основе Мирозданья –
Не промолвленное Слово.
Слово Божье есть Молчанье.
Есть в невысказанном нéчто,
На земное не похоже:
Тайна, глубь и свет предвечный…
Ведь Молчáнье – Слово Божье.
ЕСТЬ БУМАГА, ПЕРО...
Есть бумага, перо, настроенье,
Куст сирени и контур луны.
Есть бессонница, сердцебиенье.
Есть и время для стихотворенья.
Только нет подходящей весны.
ПРАВИЛО ШЕСТОГО ДНЯ
Да-а… Мир придумать за неделю,
Да так, чтоб сразу, без изъяна… –
Не по плечу такое дело
Ни графоманам безымянным,
Ни Автору (с заглавной буквы),
Кто сами тоже – лишь итоги,
Точнее, строчные продукты
Предвыходны́х творений Бога.
Замыслить мир – по детски, смело;
Придумать план, систему, средства;
И чтоб творенье не имело
Потом трагических последствий;
Крутились чтоб без перекоса
Колёсики и шестерёнки,
И чтобы ось не знала сноса –
Процесс ответственный и тонкий.
А если кто и смог бы это –
За год, за семь, шлифуя стих –
Трудился б он зимой и летом,
Без отпусков и выходных,
Меняя перья, как перчатки,
Горячность опытом гася,
По ходу правя опечатки
И коррективы привнося.
И, первый экземпляр верстая,
Заметит он седую прядь… –
И вдруг поймёт, что не хватает,
Что не хватило дня опять.
Ведь на Земле – свои законы.
Но, главы сонные клоня,
Мы всё же строим мир картонный
По Правилам Шестого Дня.
Но – Бог есть Бог. Ведь Он всё может.
Шесть дней? – Что ж, так тому и быть!
Безумен, грешен мир, тревожен,
Он невозможно безнадёжен,
Он недостаточен, но всё же
Он жив пока – и будет жить!…
ОКОНЧАНИЕ САГИ
Наклонясь над столом, я сегодня опять,
Не жалея чернил и бумаги,
Буду править и рвать, буду рвать и писать
Эпизоды возлюбленной саги.
Я душой в неё врос, без неё не могу.
Каждый день, как в бредовом угаре,
За обедом, во сне, на ходу, на бегу –
Безотчётно я правлю сценарий.
Мне друзья и знакомые, et cetera,
Наблюдая за мною сердечно,
Говорят в один голос: давно уж пора
Приступить к эпизодам конечным.
Говорят мне: наверное, хватит уже
Размножать персонажей безмерно,
В белый свет выходящих, как из-под клише,
Истощая и силы, и нервы…
Но когда, наконец, я перо заношу
Над последней, казалось бы, точкой,
Как от холода, я от волненья дрожу,
А они – словно просят отсрочки.
Может, собственной я и не вижу тщеты,
Но они – как живые, поверьте!
Вот, глядят, открывая беззвучные рты,
И головками мелкими вертят…
В их картонных, игрушечных, хрупких мирах
Точно так же беснуются тучи.
И мне кажется, что в их печальных глазах
Я творцом отражаюсь могучим.
В их глазах я читаю опять и опять
Ожиданье, мольбу и тревогу.
И я снова берусь за перо и тетрадь. –
На кого ж я вас брошу, ей-богу?…
И приходит ко мне откровение дня:
Все мы – лорды, поэты, бродяги,
И отважный герой, и ужасный маньяк –
Персонажи Божественной Саги.
И Господь – тоже Автор, такой же, как я,
И в его незаконченной книге
Звёзды, люди, микробы, планета Земля –
Всё смешалось в великой интриге.
И наверно, пора бы придумать конец,
И давно истекли все отсрочки.
Но не может финал обозначить Творец
И поставить последнюю точку.
***
И слышим мы опять и снова
В речах людских и в пенье лир,
Что сотворённый весь из Слова –
Как совершенен, право, мир!
Но вот тревожит отчего-то
Сей незначительный пустяк:
Где есть продукт ручной работы –
То неизбежен там и брак…
