ДИНАРА АДЖИЕВА
Баржа
Мало теперь пишу. Потому что чернила о'тняли.
Я в этой весне как забытая баржа на отмели, -
Ржавеет нутро. Сломан каркас. Чайки гуляют по палубе.
Ветер жадно бьет по бокам: «Предавшие помнят ли алиби?».
А там вдалеке других паруса и мачты, и флаги высятся.
И волны, днища щек'оча и киль, в шторм собираются, бесятся.
На каждый парус придёт своя мель. Такие законы у Вечного.
Балки скрипят. Проходит апрель...
А больше писать тут и нечего.
Межреберное
Не буду тебе ребром. От меня ни ужина, ни веселья.
Не тебе меня поучать, пролистывать, перочинным ножом вскрывать.
Каждый мечен личным штрих-кодом, тоской и сторонней постелью.
Ты не мой персональный Содом, так учись проигрывать и забывать.
Я не знаю других систем, не подвластна сторонним пророчествам,
Мои сны не по планам, а стихи не всегда в печать,
Я плацебо. Не панацея, не таблетка от одиночества,
Мною крапят пожизненно и...обрекают молчать.
Я не помню другие миры, другими мирами не признана.
Вязью по звёздам прописана на той стороне мечты.
Я под рёбра занозой загнана. Создана. Навылет изгнана.
Не буду тебе ребром.
Потому что Адам мой – не ты...
Не то...
Да какой там, к чёрту, предосенний сплин!
Пятизвёздочного /грамм так двести/ лечит
От того, что тот, кто вовсе не любим,
Каждый вечер нежно гладит мои плечи.
Что другой, насущный, в подреберье вшит,
Но ему чужая подставляет губы.
Что Всевышний наспех поперек души
Раны обозначил швом небрежно-грубым.
Раны эти не затянуты, саднят
И стихом сочатся/ноют на погоду.
Боже, за один его влюбленный взгляд...
Ещё двести Hine'а* и...простую воду.
*Hine - марка коньяка. Основатель коньячного дома Hine англичанин Томас Хайн.
Аngustia. От второго лица
Занозой засела среди извилин/диастол/рёбер.
Её голос подкожен, её запах внутриутробен.
Я хочу от неё детей, стихов, вдохов и ужинов.
Снимать с неё ночи шелк' и рассветное кружево.
Хочу ее под ладонью, на расстояньи выстрела.
Чтобы её молитвами жизнь моя была выстлана.
Эта девочка мысли, сны и нутро мне коррёжит.
Господи, только бы знать, что и она меня тоже...
*Angustia (лат.) тоска
Non nomine
По какому проклятому чертежу
Тебя создали так, будто чип в меня вживили.
Кому ты даёшь обет – «Принадлежу!»?
Для кого ещё твои губы/руки – живые?
Прокляла бы того, кто меня обрёк
На тебя. И на слепоту ко всем прочим,
Заставил платить постихийно** оброк
И следы оставлять среди многоточий.
И саднит под ребром. И до дна далёко.
И кляну тебя, и тебе же осанна.
Светлоокий, я разлюблю! И легко!
Когда, видимо, всё подытожит саван...
*non nomine - не названо.
** от слова "стихи".
Волчья весна
Я главарь степных молодых волчиц.
И с твоей душой у моей родство.
Под дугой моих ледяных ключиц
Бьётся пульсом знойное естесство.
И на запах ход мягких лап идёт
По сырой земле да по февралю.
Тишину вокруг ночь неспешно льёт
И мой путь лежит за твоим «люблю».
Чтобы след был в след,чтобы цвет – в луну.
И зрачку легко поддаётся мгла.
Потому что ты волком мне в весну –
И она в меня как в нору легла.