Номинация «Малая проза»
СЕРАФИМА
1
Мартовское солнце
освещало красный кирпичный дом с большими окнами и зелёными ставнями, небольшой
двор, раскидистую черёмуху, склонившуюся над колонкой, из крана которой
методически капала вода в подставленное пластмассовое ведро. Одурманивающе
пахли тёплой землёй свежевскопанные грядки за штакетником, где уже хозяйничали
куры. И это ещё раз подтверждало, что весна пришла.
В углу двора, прижалась
к небольшому строению – летней кухне – собачья будка, а рядом с ней растянулся
пёс Артемон, а попросту Том, и грелся в тёплых весенних лучах. Нельзя сказать,
что это был беспородный пёс. Кто-то из его благородных предков, видимо, однажды
нечаянно согрешил (а может, согрешила) с представителем низшей касты, дворовой.
И вот, в результате, получился он, с большими висячими ушами, с мордой, словно
обрубленной со всех сторон, с пушистым, очень подвижным хвостом.
Грязно-коричневая шерсть на его круглых боках после зимы уже стала вылезать,
сваливаться, а взамен вырастала новая, молодая, тёмно-рыжая, блестящая.
Было тихо. Только
иногда слышалось, как проедет мимо двора машина да прошумит невдалеке поезд.
Артемон сонно
поглядывал на окно, за стеклом которого, словно на показе, сидела она. Пёс её
терпеть не мог. Всегда недовольно ворчал, когда появлялась во дворе,
отворачивался, чтобы как-то не выдать себя, не потерять самообладание. А она
важно проходила мимо, даже задерживала шаг, чтобы поддразнить его, фыркала, а
потом, горделиво подняв голову, шествовала дальше. Знала: не опасно, он – не
посмеет. От этого Артемон ещё больше ненавидел её. Но что он мог поделать –
своя, и это для него было священно.
А ей в гостиной, на
подоконнике, за ажурной гардиной, было хорошо, уютно – солнышко
ласково пригревало сквозь стекло. Она жмурилась, время от времени лениво
потягивалась, зевала. И, казалось, ей нет дела до того, что творилось там, за
окном. Однако – малейший звук, движение – и её жёлтые глаза ярко вспыхивали,
сверкали, словно две молнии, но потом снова прятались под полуопущенные веки и
превращались в узенькие щёлочки.
Вдруг она насторожилась.
На карнизе высокого забора, что огораживал двор, появился он, большой серый с
белым пятном на крутом лбу и, удобно расположившись против окна, где была она,
всем своим видом старался показать, что очутился здесь не просто так. Он
не смотрел на неё, лишь время от времени бросал, не поворачивая головы, многозначительно
взгляды, урчал, мягко перебирал передними лапами. Хвост его то
выгибался дугой, то свисал, и при этом кончик дрожал мелкой дрожью. Она, увидев
это, распахнула глаза, приподнялась, словно удивляясь его появлению, но
потом вновь улеглась, зевнула и отвернулась. Можно было подумать, что ей
абсолютно безразличен и Серый, и его призывы. Однако громкое довольное
мурлыканье, что донеслось с подоконника в этот момент, нарушило тишину в
гостиной. А он заколотил хвостом по доскам забора, да так громко, что
Артемон, наконец, обратил на него внимание и нехотя тявкнул.
В это время со стороны
соседского подворья, пожаловал ещё один, рыжий, с оттопыренными усами и
прижатыми к голове ушами. Через секунду он тоже был на заборе против окна.
Серый, увидев его, замер вначале, а потом завыл, низко, с хрипотцой, да так
противно, что Артемон вздрогнул, вскочил и исподлобья уставился на непрошеных
гостей. Рыжий, в свою очередь, не отстал от Серого и присоединился к сопернику
тенорком, звонким, пронзительным. Дуэт получился что надо!
А она продолжала
довольно мурлыкать, глядя на своеобразный поединок ухажеров.
Но в это время на
карнизе забора появился третий. Вой прекратился. Наши герои замерли на месте,
глядя на него. Он очень отличался от них, упитанных, с красивой блестящей
гладкой шерстью. Это был огромный кот неопределённого цвета, длинная
шерсть его, вся всклокоченная, грязная, стояла на загривке дыбом, к хвосту
прицепился репейник. Наклонив голову, приседая на все лапы, словно готовясь к прыжку,
он медленно надвигался на них и неотрывно сверлил взглядом своих
зеленовато-желтых глаз с сузившимися зрачками. Они попятились, а он,
усевшись на их место, застыл, словно изваяние, и молча, тяжело уставился в
окно. Серый и Рыжий попытались снова взвыть, но Грязный только медленно
повернул голову в их сторону, сверкнул глазами, негромко, но угрожающе мяукнул
басом, и они вновь притихли.
Она, увидев ещё одного
воздыхателя, хотя о нём и сказать-то так было нельзя – не очень походил он на
тех двоих – перестала мурлыкать, вскочила и, почти упершись носом в
стекло, тоже замерла, глядя на него. Глаза их встретились…
В это время в комнату
вошла Хозяйка.
– Серафима, ты где? А,
здесь, на своём любимом месте. Ну, конечно, опять демонстрируешь перед ними
свои прелести… А это кто? Фу, какой! И он тебе нравится?
Кошка, словно выходя из
гипнотического состояния, навеянного странным незнакомцем, вся дрожала.
Хозяйка, взяла её на руки, стала ласково гладить, чесать за ушками.
– Сима, Симочка, он тебя
напугал? Ну, успокойся, моя хорошая… Хочешь вкусненького? Идём, идём, –
поднесла кошку к её мисочке, куда насыпала корм. – Давай-ка мы их прогоним.
Она с веником вышла на
крыльцо
– Брысь!.. А ну, пошли!
Сейчас я вам…
Артемон, увидев
Хозяйку, подбежал к ней, волоча за собой длинную тонкую, но крепкую
металлическую цепь, на которой сидел, и залился громким лаем. Серого и Рыжего,
словно ветром, сдуло с места, а Грязный угрожающе зашипел, встал, медленно
проследовал до конца карниза. Там остановился, оглянулся, фыркнул и исчез –
спрыгнул на ту сторону, на улицу.
Хозяйка вернулась в
дом.
– Ну, вот, Сима, их уже
нет. Ты успокоилась? А этого Грязного ты не знаешь? Чей он, откуда
пришёл? Ну и экземпляр!
Кошка мяукнула,
благодарно потёрлась о ноги своей защитницы, потом, мягко ступая лапками по
полу, прошла в гостиную и свернулась клубочком в углу дивана.
2
Все в доме спали. Ночь
была на удивление тёплой. Зелёные ставни, обычно закрывавшиеся зимой, были
распахнуты. Круглая луна сквозь гардины заглядывала в окна, блестевшие в её
лучах, и плела на стенах комнат кружевные узоры. Они под дуновением весеннего
ветерка, что проникал сюда через форточки и шевелил лёгкую ткань, всё время
меняли свой рисунок. От этого всё казалось таинственно-загадочным,
мистическим.
Двери между комнатами, как обычно,
были открыты, кроме спальни Хозяйки. Её сын, допоздна засидевшийся за
компьютером, давно уже выключил свет и теперь посапывал в своё удовольствие.
Казалось, что сонного покоя, тишины ничто не может нарушить.
Никто не увидел и не
услышал, как в проёме форточки окна, что выходило на задний двор, появилось
что-то большое, лохматое. Оно на секунду задержалось там, спрыгнуло на
подоконник, а затем на пол. При свете Луны стало понятно, что это тот самый кот
Грязный, напугавший нашу Серафиму днём.
Его глаза светились ярким
зелёным огнём. Он бесшумно прошёл на середину комнаты и огляделся вокруг,
принюхиваясь. Со стороны кухни уловил вкусный запах и направился туда. Там под
столом нашёл мисочку Серафимы и в ней несколько недоеденных кусочков корма,
слизнул их. Недовольно фыркнул: мало. На столе не обнаружил ничего, кроме
хлеба, что лежал на тарелке, накрытый салфеткой. Смахнул её лапой, понюхал
хлеб, но не притронулся, опять фыркнул, мол, такого не ем.
Обойдя и обнюхав кухню,
Грязный проследовал в другую комнату, туда, где спал сын Хозяйки, запрыгнул на
кровать, крадучись, приблизился к самому его лицу. Мальчик дышал ровно, во сне
чему-то улыбался.
Вдруг шерсть на
загривке кота поднялась, он хищно сверкнул глазами, поднял лапу с выпущенными
когтями… Но тут скрипнула дверь спальни матери, послышались шаги, затем
звякнула чашка на кухне, прошумела вода из крана. Грязный замер, потом быстро
спрятался под кресло, что стояло рядом.
Направляясь обратно к
себе, Хозяйка заглянула к сыну, поправила на нём одеяло, поцеловала сонного и
ушла, не заметив непрошеного гостя. Из спальни донесся её голос:
– Ах, ты,
лежебока моя, Сима, как тебе не стыдно! А ну, подвинься!
Мурлыкнула кошка, и
опять всё стихло.
Грязный ещё некоторое
время оставался под креслом, прислушиваясь. Вот он, осторожно ступая по ковру,
вышел на середину комнаты, оглянулся на спящего мальчика, хотел, было,
запрыгнуть снова к нему на кровать, но передумал и направился следом за
Хозяйкой. Опять недовольно фыркнул: дверь в спальню оказалась закрытой. Встал
на задние лапы, пытаясь передними дотянуться до ручки. Кажется, этот приём был
ему известен, очевидно, не всегда гулял он на воле бездомным котом. Но дверь не
поддалась – открывалась в другую сторону.
– Серафима, спи, не
мешай мне. Ты чего вскочила? Ложись или уходи, – снова послышался сонный
голос. – Что случилось? Что с тобой?... Подожди, кто это там?
Скрипнула кровать, потом
резко открылась дверь. Грязный отскочил к окну, хотел исчезнуть таким же
способом, как и появился здесь – через форточку. Но помешала гардина – повис на
ней. Карниз не выдержал тяжести беглеца и с грохотом упал вместе с ним на пол.
Прозрачный тюль накрыл несчастного. Кот оказался в ловушке. Однако,
вначале оглушённый, он быстро пришёл в себя, возопив, попытался освободиться. И
запутался ещё больше.
Хозяйка включила свет.
– О Боже! Ты опять
здесь! Ах, ты…
Она схватила полотенце,
забытое вечером на стуле, замахнулась на него.
В это время в комнату
вбежал проснувшийся Мальчик и в удивлении воззрился на происходящее.
– Мама, что здесь
такое?... Как он здесь очутился?
Женщина потянула тюль,
стараясь помочь незадачливому визитёру. Послышался треск рвущейся ткани.
Тот заорал ещё громче, вцепился ей в руку когтями, затем, волоча за собой край
гардины, взвился вверх, словно подброшенный пружиной, и, уже освободившись,
сиганул через форточку в ночь. В свете ближайшего фонаря было видно, как он
одним прыжком перемахнул через штакетник, отделяющий двор от сада, и
исчез, сопровождаемый отчаянным лаем Артемона и всех собак в округе.
Всё это произошло
буквально в несколько секунд. Мать и сын застыли на месте.
– Что это было? – в
голосе женщины звучала растерянность.
– Мама, тебе нужно срочно
перевязать руку, смотри, сколько крови. Йод, зелёнка!... – засуетился Мальчик,
первым придя в себя.
В это время они услыхали
приглушённое мяуканье.
– Симка?… Где она?
– Там в спальне, на
кровати, наверное… Надо же, он ведь к ней приходил!…
– Бедняжка! Спряталась
под одеялом… – Паренёк взял кошку на руки. Та, прижимаясь к нему всем своим
дрожащим тельцем, беспокойно оглядывалась и тихонько жалобно мяукала, словно
стонала.
– Ну, ну, не бойся, мы
прогнали его, – успокаивал он её…
Обработав зелёнкой раны
на руке, нанесенные когтями Грязного, и перебинтовав её, мать с сыном
долго потом возбуждённо обсуждали случившееся. Наконец Мальчик всё-таки уснул,
а она до самого рассвета ещё прислушивалась к звукам за дверью и на улице.
3
Весна, словно
волшебница, преображала всё вокруг. За несколько дней деревья оделись в
молодую ярко-зелёную листву. Шелковистая трава ковром застлала землю в саду, на
грядках появились первые всходы укропа, редиски, чеснока, лука, петрушки.
Серафима любила гулять здесь. Она
осторожно ступала по тёплой, согретой солнцем, земле, останавливалась,
обнюхивала какую-то травинку, шла дальше. Потом ещё одну и ещё, словно что-то
искала. Но вот, наконец, находила. Лапкой притянув к себе побег, начинала
жевать. После этого возвращалась во двор и, буквально взлетев вверх по
деревянной лестнице с дощатыми ступеньками, устраивалась в проёме открытой
чердачной дверцы над летней кухней. Под лучами яркого весеннего солнца
жмурилась, и её довольное, почти музыкальное мурлыканье разносилось вокруг.
Так случилось и в этот
раз. Обойдя сад и пожевав травинку, которую нашла в углу, у забора, Серафима,
то и дело встряхивая лапками, направилась на своё любимое место на чердаке
летней кухни. Но дверца была почему-то закрыта. Кошка выразила своё
неудовольствие мелодичным «ма-а», огляделась вокруг, хотела уйти, но,
подумав, легко, в несколько прыжков оказалась на верхней ступеньке
лестницы, которая представляла собой дощечку шириной около пяти сантиметров, и
устроилась на ней.
Артемон, молча
наблюдавший за передвижениями Серафимы, тоже улёгся, положив голову на передние
лапы, закрыл глаза, засопел. Послышалось негромкое всхрапывание.
Вдруг оно затихло. Встав на
передние лапы, пёс напрягся. Его взгляд был прикован к кусту смородины в саду.
Среди молодой зелёной листвы мелькнуло что-то тёмное. Он вскочил, зарычал. И
тут произошло невероятное: огромный грязно-бурый кот перепрыгнул через
штакетник и метнулся к Серафиме. Та не успела опомниться, как он схватил
бедняжку - в его пасти поместилась вся её голова - и, вместе с ней буквально
слетев с лестницы,в одно мгновение скрылся в малиннике, в дальнем углу сада.
Оттуда донёсся её крик. Да, это был крик, не мяуканье, а именно крик, почти
человеческий, жалобный, молящий о помощи, переходящий в стоны. И – его низкий
прерывистый хриплый рык, а затем вой, вой обладателя, победителя.
Лай, визг Артемона были
слышны далеко. Но в доме никого, и калитка заперта. Некому прийти бедной
кошке на помощь. Соседка испуганно заглянула во двор через забор:
– Том, ты почему так
разошёлся? Что случилось?
Но пёс, не обращая на
неё внимания, изо всех сил рвался в сад. И тут металлическая цепочка лопнула.
Он метнулся к малиннику. Неизвестно, что там произошло. Но через некоторое
время всё затихло. Тяжело дыша, пошатываясь, появился Артемон, осторожно держа
в зубах бессильно обвисшую окровавленную Серафиму. Вся его большая морда тоже
была в крови. Вместо одного глаза – рана. Собственно, глаза там уже не было – вытек.
Добравшись до крыльца, он опустил несчастную на ступеньку, а сам улёгся рядом,
скуля. Кошка была недвижима. Хвост, непривычно изогнутый в сторону, дрожал.
В это время открылась
калитка и показалась Хозяйка вместе с соседкой.
– Господи, что здесь
случилось?! Артемон! Серафима! Кто вас так?
– Я и говорю, у Тома
цепь не выдержала… Ух, и сильный он!... А в саду такие крики были слышны, такой
вой!... Что-то страшное там произошло… А Симка-то, Симка, бедная!
Она неживая!?
Хозяйка бросилась в дом
и через минуту показалась с пледом в руках.
– Зови Аркадьича, Шура,
пусть берёт свои инструменты и бегом – сюда. Ох, хотя бы он дома был!
Аркадьич, ветеринар
местной лечебницы для животных, сразу принялся за дело, и через некоторое время
Артемон уже лежал на подстилке в прихожей с перевязанной головой, а пришедшая в
себя Серафима, закутанная в бинты, тихо постанывала тут же в кресле. Она
вздрагивала от малейшего шума. Даже громкий голос её пугал.
***
Закончилось лето.
Артемон снова живёт в своей будке. Он слепой на один глаз, но это не мешает ему
по-прежнему выполнять свою работу сторожа. Серафима – всё такая же красавица,
только нет у неё половины хвоста – сломан в тот страшный день. И никогда не
увидишь её больше на подоконнике в гостиной – начинает нервничать,
вырывается, если Хозяйка пытается её туда посадить. У неё родились котята. Все
такие милые, забавные, игривые писклявки. Только один из них, с большой
лобастой головой, медлительный, ворчливый – всегда в сторонке от остальных.
Артемон и Серафима очень
дружны. Она бывает у него в гостях, даже заходит к нему в будку. Часто
можно видеть там и котят. Это она приносит их туда. Интересно наблюдать, как
они ползают по нему, а он урчит от удовольствия, и его единственный глаз
прямо-таки светится счастьем.
