МНЕ ХОЛОДНО…
Мне холодно…И плечи бьёт мандраж.
В окне над тучей – месяц бумерангом.
Пронесся ветер по двору мустангом,
цепляя гривой выцветший витраж.
Мне холодно… Молчит глухой камин.
Была хорошей в нём когда-то тяга.
В золе – не догоревшая коряга
и паутины тонкий балдахин.
Мне холодно… Давно пустынный дом.
Скребётся мышь в прихожей за диваном,
в буфете старом – тусклые стаканы,
отклеились обои над ковром.
Мне холодно… Слезы блестящий след
в трюмо овальном греет отраженье.
Узнав меня моим прикосновеньем,
окутывает плечи старый плед.
ОДИНОКО
Посапывает
город за окном,
листвой каштаны шелестят в дремоте,
на площади под тусклым фонарём
звенит трамвай на резком повороте.
В моих висках постукивает кровь,
когда с очередным трамвайным звоном
прислушиваюсь я с надеждой вновь
к шагам поспешным под моим балконом.
Стучится мотылек в мое окно
(бедняжка, не тебя я ожидаю…)
А на журнальном столике давно
остыла чашка липового чая.
В ТОТ ВЕЧЕР
Трещал в черёмухе залётный соловей,
роняла стразы на реку луна-кокетка.
В тот вечер памятный моя подруга Светка
была, бесспорно, и красивей и резвей.
Из брошью-ландышем на синем платье-клёш,
на тонких шпильках в серебристых босоножках…
С ней рядом я – что сувенирная матрёшка,
и туфли-лодочки – подобие калош.
А ты, красивый, был бы кстати – рядом с ней.
Однако взгляд привлёк мой сарафан в
цветочек.
На вальс повел меня, держа под локоточек
̶
пойми, попробуй, этих ветреных парней.
Мы танцевали целый вечер под луной,
ты всё шептал, что пахнут волосы сиренью…
В мои глаза с тех пор ты смотришь с умиленьем.
Вот, правда, Светка – не общается со мной.
