Обуховская Людмила (г. Симферополь, АР Крым, Украина)

Размышления накануне дня рождения А.С. Пушкина

Негасимый июнький свет

ЧИТАЙТЕ ПУШКИНА, ДРУЗЬЯ! 
КАК ЖИЗНИ НЕ БЫЛО Б БЕЗ СОЛНЦА, 
ТАК НАМ БЕЗ ПУШКИНА НЕЛЬЗЯ, 
И ТОЛЬКО ПУШКИНЫМ СПАСЕМСЯ

Не уверена, что эти поэтические строки нашего современника Бориса Чичибабина знают нынешние школьники. Сегодня, увы,  далеко не каждый получающий среднее образование знает пушкинского "Евгения Онегина", "Полтаву", «Бахчисарайский фонтан", "Памятник"... Разве что названия понаслышке.

А ведь в этих строках, как и в произведениях первого из первых, величайшего из величайших поэтов – глубинный смысл и  суть взаимоотношений  с литературой человека, стремящегося быть просвещённым.  Сказанное  русским поэтом Украины Борисом Чичибабиным - наглядный пример и доказательство преемственности, которая, слава Богу, хотя бы в литературе до сих пор сохраняется.  А если хотите, и подтверждение Божьего промысла, не каждого касающегося, а только избранных. Им и дано стать выразителями идей и дум разных поколений. Подчас бунтарями-одиночками: против власти, но всегда за народ. Власть изгонит. Народ оценит. И ценить будет так долго, что получится - всегда. Нет-нет, да всплывут ставшие пословицами  утешающие, поддерживающие, вселяющие надежду бессмертные  строки. Конечно, пушкинские. А потом и тех, кто явлен миру после него, за него. Если  в ряд не станут (за гением угнаться ли?), то рядом. Напомнят:
Он Божий мир любил за всех,
Кто до него, и с ним, и после,-
вот и сейчас он где-то возле
страданий наших и утех.
Мы горе чарочкой зальём,
а он - добра и лада залежь,
и всё спасенье наше в нём,
И на него надежда вся лишь…

Кто из нас не подпишется под этими строками? Наверняка сделает это и гордый внук славян, и финн, и тунгус, и друг степей калмык, в память которых верил пробуждавший чувства добрые, в жестокий век восславивший свободу и призывавший милость к падшим Поэт.
Сегодня каждый знает о Пушкине то, что хочет знать. Для одних это «донжуанский список». Для других - "утаённая любовь" – до сих пор неразгаданная загадка, один из  главных сюжетов пушкинской жизни. Для третьих  - интеллектуальная, социальная, национальная, всемирная, эмоциональная, просветлённая, прекрасная и истинная действительность, в которой жила его душа и выразила себя неповторимыми (и постоянно повторяемыми) словами, рождёнными трепетной мыслью. Возвышенной и возвышающей мыслью. Земной, но поднимающей над бытом к бытию. Необозримый, беспредельный, недостижимый и непостижимый Пушкин... Как не поверить Достоевскому, сказавшему: "Пушкин унёс с собой тайну, и мы эту тайну разгадываем"?

Наверное, не только у меня складывается такое впечатление, что чем больше узнаём фактов, тем меньше постигаем сути. Да и с фактами приходится постоянно разбираться. Вдруг выяснилось, что родился Поэт не на Молчановке (как повествует биография Лотмана), а в доме на углу нынешней Малой Почтовой и Госпитального переулка. Потом внесли поправку во время вступления Пушкина в литературное общество «Арзамас" - не осенью 1817 года, а в июне, когда "Арзамас" ещё довольно бодро фонтанировал. Мелочи? Может быть, для кого-то и так. Но это факты, из которых складывается биография. Да, что там факты - портрет Пушкина висит  в каждой российской школе (а совсем недавно был и в каждой крымской), а передан ли с истинной точностью облик поэта? О росте продолжают спорить. Зачем нам метры и сантиметры? Представить таким, каким был. Воссоздать иллюзию приближения к маленькому великому человеку. Наверное, и это надо, чтобы, представив облик плоти, вникнуть в  суть естества.
А взять происхождение Александра Сергеевича. Вот как пишет об этом одна из современных пушкинистов Ирина Сурат: "Есть стереотип: "по отцу принадлежал к старинному роду Пушкиных, по матери - к славному роду Ганнибалов". Но ведь родители состояли в троюродном родстве, отец был троюродным дядей матери, а, значит, оба они в равной мере "принадлежали к старинному роду Пушкиных". Словом, и в биографии Пушкина  немало еще открытий. А уж в творчестве... Потому и пушкинистов у нас больше, чем исследователей других, даже таких выдающихся писателей, как Лермонтов и Толстой. Нет, не всё мы знаем о Пушкине. И свидетельством тому огромный поток исследовательской литературы, который не иссякает. Только в юбилейном 1999-м году вышло (по списку "Книжного обозрения) 450 книг о поэте всех времен и народов. Наверное, и в последующие не намного меньше. Статьям же и разного рода публикациям нет числа.

 Никогда не прекратится тяга к его Личности. "Наша общая пассия - биография Пушкина" сказал философ Карташов, и мы не можем с ним не согласиться. Главные вопросы, как справедливо замечает Ирина Сурат в своих размышлениях пушкиниста: "почему мы все им так больны? Чем он так действует на нас? Что это за феномен? Он ведь очевидно лежит вне законов словесности и как будто не мотивирован ни литературой нашей, ни историей... Мы не можем себе отдать отчета, как случилось, что он изменил всю нашу культурную историю и наполнил ее собой. И это вопрос не литературоведческий, тут пушкинистика смыкается с большими вопросами нашей истории и вопросами актуальной политики тоже, на которые Пушкин неизбежно нас выводит". И эти мысли от него, от Пушкина, который в первом "Подражании Корану" сказал о том, что пророк-поэт одарён свыше "могучей властью над умами". Отсюда его свойство "глаголом жечь" сердца людей. А первым понял предназначение Пушкина Белинский, сказавший: "Гениальный человек, которому его верное и глубокое чувство или, лучше сказать, богатая субстанция открывает истину везде, на что он ни взглянет".
Любые попытки "поправить" Пушкина, профильтровать его воззрения через обретённые знания и чьи-то вкусы обречены на провал. Не стоит и тягаться с глубиной ума и величайшей исторической интуицией автора "поэзии живой и ясной", властителя "высоких дум и простоты"...
Не смыть водой, не сжечь огнем
Стихи божественно-простые, -
И чуть кто вымолвит: Россия,
Мы тут же думаем о нем!
Так заканчивается стихотворение Бориса Чичибабина «Он божий мир любил за всех», чтение которого стало последним публичным выступлением  поэта, волею судьбы состоявшегося в 1993 году на Пушкинском празднике поэзии в Гурзуфе...
И снова Пушкин:
Одушевленные поля,
Холмы Тавриды, край
прелестный,
Я снова посещаю вас...
Пью томно воздух сладострастья...
Поэт,  уповал и утверждал:
Так, если удаляться можно
Оттоль, где вечный свет горит,
Где счастье вечно непреложно,
Мой дух к Юрзуфу прилетит...
Сюда, в любимый им Юрзуф каждый год слетаются поэты из разных стран, чтобы ощутить дух Поэта. Щедрый Пушкин вдохновляет  и будет вдохновлять  "доколь в подлунном мире жив будет хоть один пиит".

 

ПУШКИН – ГЛЫБА! ЛУЧШЕ И НЕ СКАЖЕШЬ

Кажется, сказано о нём уже всё, что только можно сказать. Но как неисчерпаем он, так и хвала ему будет звучать всегда, и будут попытки вновь и вновь объясниться в любви.

Каждый раз перед днём рождения Поэта открываешь наугад любую страничку в любом томике и утопаешь в его вроде бы просто, но всё же по-особому сложенных словах. Наслаждаешься, сопереживаешь, учишься. Не удержаться от возвышенных слов: воистину большое видится на расстоянии, а расстояние от него до нас, от нас до него такое... Во всех смыслах.

Говоря о Пушкине, классики размышляли всегда ещё и о себе, о своих соплеменниках. О своём и нашем отличии от него. Как Достоевский, отмечавший «всемирную отзывчивость» нашего гения на все времена и народы. Как Ильин, говоривший о Пушкине, как о «солнечном центре нашей русскости». Как Розанов, предположивший: поживи Пушкин подольше, русские писатели не поделились бы на славянофилов и западников, имея такой пример патриотизма и понимания своей особой роли в мировом сообществе, а не только в культуре. Тревожась, ища поддержки и защиты в любое смутное время, обращаемся к словами Блока «Дай нам руку в непогоду,/ Помоги в немой борьбе!» к нему, «певшему тайную свободу» и вдохновлявшему сладостью звуков своего стиха. К нему, только к нему за голосом внутренней правды, к гению, «парадоксов другу». К человеку, не отделявшему личной участи от судьбы творчества.

Часто ли мы с вами задумываемся о том, что это не просто имя? А коль так - почему живём, словно нет его рядом? Выхолощено, хищно, бездуховно...

Чего не поняли? Чего не стремимся понять умом и сердцем? Что прочитываем лишь глазами?

О, сколько нам вопросов трудных подкидывает нынешняя жизнь! Вместо «открытий чудных», которые готовит «просвещенья дух». Без этого духа остаётся только «опыт, сын ошибок трудных».

Так не хочется соглашаться с Георгием Ивановым:

И ничего не исправила,

Не помогла ничему

Смутная, чудная музыка,

Слышная только ему.

Так  хочется слова Игоря Северянина поднимать на щит всё выше и выше:

Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! -

Могущественные слова!..

Чтобы услышать «смутную, чудную музыку», надо развивать свой слух. Достичь гения невозможно, а вот приблизиться к нему и хотя бы на миг оказаться рядом с его волной, вполне доступно. Но для этого душа должна трудиться и день и ночь, и день и ночь.

Наталья Николаевна Гончарова утешала смертельно раненного мужа салонными французскими словами: «Tu vivra» («Ты будешь жить!»), а в самую трагическую минуту её русское сердце воскликнуло: «Пушкин, ты жив? Ты жив?». Отчаяние всегда искренне, всегда из глубины того, что мы зовём душой.

Душа скорбит, внимая словам: «Солнце нашей поэзии закатилось!.. всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава! неужели, в самом деле, нет уже у нас Пушкина! К этой мысли нельзя привыкнуть!». Но, соглашаясь с Одоевским, мы утверждаем от всего сердца: «Пушкин, ты жив! Ты жив!». И это не пафос. Это убеждение, без которого невозможно называться, ощущаться русским. Осознаём вместе с Виктором Боковым: «И выше слова - Пушкин - слова нет!». Осознаём и стараемся, чтобы наши дети и внуки наполнились «радостью приобщения на самой заре жизни к источнику, из которого потом пить всю жизнь!», как писал Александр Твардовский.

И в который уже раз возникает вопрос: а что мы сделали для него, давшего нам неизмеримо много? Улицы назвали его именем, сёла и города, библиотеки, школы, памятники установили… А как выглядят эти улицы и памятники?  Почему позволили выхолостить его из школьной программы, равнодушно смотрим на памятники, которые давно уже надо привести в порядок. Через рытвины да колдобины пробираемся, чтобы хотя бы два раза в год положить цветы к его ногам. Хорошо, если покраснеем при этом…

У крымчан, есть, конечно, маленькое оправдание: Международный фестиваль «Великое русское слово» начинается в день рождения Поэта славословиями в его честь.  Хотя бы в этот день поэзия торжествует над прозой.  И тешим себя надеждой, что тем самым воплощаем мечту  его жить в одном большом сердце любящих его людей разных национальностей, возрастов, личных и политических пристрастий. И надеемся, что хотя бы такими праздниками продолжаем  начатое им возвеличивание духа, мощи русского характера, русской души. И верим, что собирающиеся на ежегодный фестиваль, знают и ценят силу созидательного слова. Слышат, по меткому выражению Эдуарда Багрицкого,  «сердцем и ушами раскат и россыпь пушкинских стихов». Внемлют заклинанию нашего земляка поэта Константина Фролова:

Спасайте свой язык от злого рока

Лишь соприкосновением одним

С твореньями Поэта и Пророка!

Потому что пророк и Поэт – символ национального сознания не только для русского, но и для каждого славянина. Он – «зеркало, обращённое в будущее», как верно заметил известный московский пушкинист Валентин Непомнящий.

«И ВЫШЕ СЛОВА – ПУШКИН – СЛОВА НЕТ!»

Высокие слова не принято говорить часто. Чтобы не замусолить, не превратить в обыденные. Но есть моменты, когда без них не обойтись. Когда чувства так переполняют, что их надо выплеснуть. А как иначе – если не словами?

О Пушкине сказано и написано много. Его и нашими современниками. В том числе Виктором Боковым, строка из стихотворения которого всплыла в памяти накануне светлого июньского дня, подарившего человека, слух о котором прошёл по всей Руси великой, по всему миру.

Родимую русскую речь мы не просто узнавали по его стихам – впитывали её как материнское молоко. И как без живительной влаги не возмужать физически, так не вырасти духовно без пушкинских стихов.  Любовь к  Родине начиналась с его Лукоморья. Потом прочтём и осознаем другие строки – наполненные могучей мыслью. А мысль, как заметил наш современник Евгений Винокуров, - «это луч, который проходит сквозь страны и века».

Мысли Пушкина и сегодня близки нам, они волнуют, дают подсказку, утешают, вдохновляют и дарят минуты отдохновения. Пушкину обязаны мы «радостью приобщения на самой заре жизни к источнику, из которого потом пить всю жизнь!» - так писал Александр Твардовский, справедливо заметивший: «Но если Пушкин приходит к нам с детства, то мы по-настоящему приходим к нему лишь с годами…»

А, придя, уже не можем уйти из мира, созданного мыслями и чувствами гения. В нём  находим утешение, радость, отраду, надежду. Крепнем умом и просветляемся сердцем.

У крымчан своё отношение к Пушкину, свои отношения с ним. Ведь  это наша Таврида  вернула Поэту душевное равновесие, долгожданный творческий подъем. В Гурзуфе,  в доме генерала Раевского написаны элегии «Погасло дневное светило», «Увы! Зачем она блистает…» «Редеет облаков летучая гряда», набросок «Там, на брегу, где дремлет лес священный…», «Нереида», «Таврида» и другие произведения. Воспоминаниями о днях, проведенных в Крыму, наполнены стихотворение «Кто видел край, где роскошью природы…», поэма «Бахчисарайский фонтан», поэтические картины романа «Евгений Онегин». В Крыму, как признавался Пушкин, «воскресли чувства, ясен ум». Здесь жадно пил он «воздух сладострастья» и слышал «близкий глас давно затерянного счастья».

Не это ли затерянное счастье ищем мы и находим в его произведениях? Большинство из нас испытывает за это благодарность. И благодарность эту выражаем, кто как может: стихами, цветами, памятниками, картинами. Иван Айвазовский написал около двадцати полотен на пушкинскую тему. Одним из первых художественных откликов на смерть Пушкина стала картина братьев Чернецовых «Пушкин в Бахчисарайском дворце». Кстати, именно благодаря Пушкину, прославившему Бахчисарай на весь мир, в 30-е годы прошлого столетия не был снесен ханский дворец, а в сороковые не был переименован город.

Но можем ли мы считать себя достойными потомками Поэта, коль позволяем глумиться над народными святынями. И глумление это имеет разные проявления.

Стыдно за состояние памятников, дома знаменитого врача Фёдора Мильгаузена в Симферополе, у которого гостил  Пушкин и посвятил гостеприимному хозяину мадригал. Не знаю, как вам, а мне претят названия вин «Барышня-крестьянка», «Кавказский пленник», «Медный всадник», «Арап Петра Великого». Как-то уж больно пошло звучит: «Попробовал я «Барышню-крестьянку, понравилось …», «А не отведать ли «Кавказского пленника?», «Как вам аромат «Арапа Петра Великого»?  А ведь кто-то утверждает эти названия, считая их, наверное, особым колоритом Крыма,  и не понимая, что оскорбляет память того, кто прославил  наш полуостров на весь мир. Вы, господа, не с теми, кто чтит Пушкина, к  кому обращался в своих поэтических заветах Поэт.

Не первый год приходится пробиваться к музею Пушкина в Гурзуфе: руководство  ставших частными владениями гурзуфских санаториев «Пушкино» и «Гурзуфский»  установили свои правила, по которым далеко не каждый может теперь пройтись по пушкинской аллее, подойти к  памятнику и к бюсту Поэта. Да что говорить о почитателях Поэта, если сотрудников музея долгое время не пускали на работу  через санаторий «Гурзуфский» и им приходилось либо лазить через забор, либо пробираться через совхозные виноградники.  Не раз уже приходилось  «отбивать» дом Ришелье, в котором вместо музея «светлые головы» мечтали устроить совсем другое заведение, а музей выселить.

Не хочется проводить параллели между подобными идеями, подобным отношением к народному достоянию и уничтожением вандалами рукотворных памятников, но волей-неволей приходит и это на ум, когда узнаёшь о тревожных фактах. По большому счету, приватизация объектов культуры это ведь тоже своего рода вандализм. И если наши депутаты разрешают приватизацию таких объектов культуры, как дача выдающегося пушкиниста Бориса Томашевского… Что уж о бомжах говорить, распиливающих памятники  на металлолом.

Не знаю, хорошо ли то, что мы День рождения Поэта провозгласили  Днём защиты русского языка, русской культуры. Защищать её надо ежечасно и ежеминутно, занимая круговую оборону,  коль дожились до  того, что слово «русский» стало кое для кого красной тряпкой, приводящей, как  быка на ристалище  в неистовую ярость.

Приходя поклониться Поэту, давайте задумаемся все вместе и каждый в отдельности, что дали мы ему, так много давшему нам.