Ольга ПРИЛУЦКАЯ

Сергей Николаевич СЕРГЕЕВ-ЦЕНСКИЙ

18 (30) сентября 1875 года – 3 декабря 1958 года

 

РОЖДЁННЫЙ ЦНОЙ И ВДОХНОВЛЁННЫЙ КРЫМОМ

https://www.youtube.com/watch?v=wDEL7Yx4d58

В Крыму, на юго-западе Алушты, вечным часовым застыла Орлиная гора, с высоты которой видны как на ладони и сёстры-горы, и море, и уютный город. Стоишь на ней, и дух захватывает от красоты безбрежной, от громады, воли вольной, которой насыщен её воздух, и понимаешь в этот момент, как прекрасна жизнь.

«На свет, на солнце, на простор

Иди, когда в тисках у горя,

И высоте учись у гор,

А широте учись у моря…» написал однажды человек, построивший здесь свой дом, посадивший и взрастивший огромный сад, проживший на Орлиной горе полвека.

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский — русский советский писатель, которому, по словам Михаила Пришвина, «выпало на долю редкое писательское счастье — ему удалось написать несгораемые слова». Он — писатель во всех оттенках смысла этого слова: и поэт, и прозаик, и художник, и историк. Читая его произведения, потомки явственно, ярко могут представить жизнь тех, кого называют пра-пра-пра…

Творческое наследие Сергеева-Ценского громадно, писателем он был необыкновенно плодовитым. Но даже если бы Сергей Николаевич оставил нам одну только свою историческую эпопею «Севастопольская страда», он был бы народным писателем. В архиве Алуштинского литературно-мемориального музея С. Н. Сергеева-Ценского хранятся письма благодарных читателей, для которых его эпопея стала путеводной книгой в труднейшие годы жизни страны и её народа. «Ваша Севастопольская страда воюет рядом с нами. Она защищает Севастополь», — писали ему в 1942 году моряки, бившиеся с фашистами, взявшими в осаду легендарный город. А киевлянка Г. Зосимович, пережившая немецко-фашистскую оккупацию в городе, давняя почитательница таланта Сергеева-Ценского, признавалась в 1955 году: «С молодых лет я была большой поклонницей Вашего творчества. Но всю красоту, всю силу его я особенно оценила, когда в тяжёлые годы войны я с четырёхлетней дочерью оставалась в оккупированном немцами Киеве. Сколько поддержки и даже радости получала я, перечитывая тогда ВашуСевастопольскую страду! В тяжёлое время гнёта и мрака такие чувства могли быть вызваны только истинно художественным произведением. До сих пор Севастопольская страда осталась для меня самой дорогой, самой любимой книгой».

А началось всё с работы Сергеева-Ценского над повестью для детей старшего возраста о героической обороне Севастополя в 1854–1855 годах. Но в процессе работы автор превратил свою первоначальную задумку в роман-эпопею, в котором выписал более трёхсот пятидесяти действующих лиц, создав это монументальное произведение всего за два года: «Начатая в 1936 году, Севастопольская страда объёмом в сто печатных листов… была закончена в 1939 году, а в следующем году в Гослитиздате вышло первое трёхтомное издание этой эпопеи. В этом же году я написал три пьесы на темы Севастопольской страды, а именноВице-адмирал Корнилов”, “Малахов курган иХлопонины и, кроме того повесть, Синопский бой».

В 1941 году эпопея С. Н. Сергеева-Ценского «Севастопольская страда» одновременно с произведениями М. А. Шолохова «Тихий Дон» и А. Н. Толстого «Хождение по мукам» была удостоена Государственной премии первой степени. Она была переведена на многие языки мира и получила признание за рубежом.

«С темой Крымской войны я свыкся с младенческих лет, — писал Сергей Николаевич. — Помню, как меня, трёхлетнего, спросили: А ну-ка, ты какие-нибудь города знаешь? Я, живший тогда в селе, ответил: Тамбов, Москва, Севастополь».

Да, Серёжа Сергеев, ставший впоследствии известным писателем Сергеем Николаевичем Сергеевым-Ценским, родился 18 (по новому стилю 30) сентября 1875 года в селе Преображенском (Бабино) Тамбовского уезда (ныне это Рассказовский район). Отец его, Николай Сергеевич Сергеев, был участником героической обороны Севастополя 1854–1855 годов, получил тяжёлое ранение. Выйдя в отставку, преподавал в земской школе, имел довольно богатую библиотеку, много читал. Наверняка отсюда у сына появился первый интерес к Севастополю и сражению за него. «Я много думал о Крымской войне 1853–1856 годов», — напишет позже его известный уже сын. «…Подспудно тема эта жила во мне…»

Мать, Наталья Ильинична, была из семьи терских казаков. Грамоту освоила поздно, под руководством мужа.

Мальчик рано потерял родителей и вынужден был стать самостоятельным.

Читать он научился в пятилетнем возрасте, но в этом чтении им никто не руководил, он, по его словам, «так называемых детских книг тогда не видел». Первыми книгами для чтения были собрания сочинений Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева. Это раннее прикосновение к классике, «встреча с четырьмя нашими гениальными поэтами, минуя всё посредственное, хотя и более доступное моему пониманию, развило мою любовь к художественному слову, фантазию, понимание формы поэтических произведений», — вспоминал позднее он.

В семь лет начал писать стихи, скрывая это от окружающих. Но во втором классе, выполняя задание по русской литературе, во время урока одиннадцатилетний мальчик пересказал монолог Пимена «Ещё одно, последнее сказанье…» в стихах, написав об этом четыре строфы:

 

В обители тихой при свете лампады

Ведёт свою летопись он;

Встают пред глазами немые громады

Забытых народом времён.

 

Прошла его молодость бурным потоком,

Кипящим, гремучим ключом;

Он многое видел приметливым оком,

И должен поведать о том.

 

Как старый, бывалый и опытный воин,

В жестоких боях закалён,

Он пишет — правдив, равнодушен, спокоен,

Ни злом, ни добром не смущён.

 

Лампада горит до минуты рассветной,

Светя на задумчивый лик,

Склонясь над своею работой заветной,

Сидит летописец-старик.

 

Рассчитывая на похвалу за сочинённое, Серёжа Сергеев вдруг увидел рассерженное лицо учителя, услышал обиженно-гневное:

«— Так что же ты вздумал… Пушкина… Пушкина… учить, как ему надо было стихи писать, а? Он, дескать, белыми стихами, а я в рифму, а?»

После этого случая мальчик написал повесть, исписав довольно толстую тетрадь. На этот раз рецензентом он избрал своего отца.

«Он принялся читать мою прозу. Но, должен сказать, не дочитал до конца: он постучал по колену тетрадкой, потом разорвал её на четыре части и бросил в печку. Я не кинулся спасать свой первый прозаический труд, потому что просто остолбенел. Потом, освещённый нестерпимо ярко вспыхнувшей моей тетрадью, отец сказал расстановисто и отчётливо:

— Ты думал, должно быть, что писать прозой легче, чем стихами? Нет, труднее, в двадцать раз труднее!

— Почему? — прошелестел я.

— Потому что так, как думал ты, думает всякий, и складно излагать свои копеечные мыслишки могут решительно все, кто учился… Значит, если писать прозой, то надо написать так, как всякий не напишет… Не дорос ты ещё до прозы, может быть, только через десять лет дойдёшь.

— А стихи? — спросил я, и ждал, затаив дыхание: вдруг скажет, что и стихов писать нельзя.

Но отец оказался милостив к своему сынишке [] он буркнул:

— Стихи пиши».

И писал он одни только стихи до 16 лет, опубликовав некоторые из них, будучи уже молодым человеком, печатаясь в основном как прозаик. Началом своего вхождения в литературу Сергеев-Ценский считал 1889 год, принёсший ему публикацию рассказа «Полубог» и сказки для детей «Коварный журавль».

Но всю дальнейшую свою жизнь, называя себя прозаиком и только им, Сергей Николаевич не оставлял поэзию. Объяснял он это так: «Меня часто мучают возникающие образы, требующие воплощения в слове. Если они не помещаются на страницах прозы, я пишу стихи. За долгие годы творчества в моём столе прозаика скопилось около ста тысяч таких рифмованных строк. Это — кладовая слова, лаборатория, необходимая писателю ничуть не меньше, чем этюды для художника и композитора. В ней отливается ёмкое, афористичное, чеканное слово, без которого нет красоты в искусстве». К этому он всегда стремился, и ему удалось добиться желаемого. Не случайно большой любитель и мастер художественного слова А. М. Горький писал С. Н. Сергееву-Ценскому в 1923 году: «…Вы встали передо мною, читателем, большущим русским художником, властелином словесных тайн, проницательным духовидцем и живописцем пейзажа — живописцем, каких ныне нет у нас. Пейзаж Ваш — великолепнейшая новость в русской литературе». Пришвина и Сергеева-Ценского Горький в 1928 году ставил во главу русской художественной литературы, называя их обоих «изумительными мастерами».

В своей жизни Сергееву-Ценскому довелось служить в армии, работать учителем, он «учительствовал в пяти учебных округах: Киевском, Харьковском, Одесском, Московском и Рижском. Преподавал: русский язык и историю литературы, математику и физику, историю и географию, естествознание (зоологию, ботанику, минералогию, анатомию и физиологию человеческого тела). Кроме того, рисование (с натуры) и черчение (архитектурное). [] В 1905 году я вышел в отставку с учительской службы в чине коллежского асессора и поселился в Крыму, близ Алушты, где жил сначала на чужой даче, потом построил свою, так что моё 80-летие совпадает с 50-летием жизни в Алуште. На небольшую дачу свою смотрел как на писательскую мастерскую». К слову сказать, в мастерской этой в разные годы побывал весь цвет русской и советской литературы. Крым на долгие годы стал его домом, где он получил возможность размышлять и творить, где обрёл своё счастье:

Вторая родина моя,
Алушты край уединённый,
Полвека здесь я, в ширь влюблённый,
Читаю книгу бытия...

 

В 1956 году в Крыму по инициативе С. Н. Сергеева-Ценского проводился День поэзии. Не имевший возможности присутствовать на празднике по состоянию здоровья, писатель обратился к его участникам своей статьёй. В ней он вывел собственное определение степени культуры общества: «Культурность страны измеряется числом живущих в ней поэтов. [] Скажу проще — «стихотворцев» в нашей огромной стране должно быть не меньше полумиллиона». Он был не просто мечтателем… Как истинный классик, он оказался пророком. На одном только литературном портале «Стихи.ру» на сегодня публикуется более восьмисот тысяч пишущих стихи.

«Не разгадан ещё процесс рождения поэтов, имена которых остаются в литературе, но как закон для большого количества случаев можно принять одно: рождает их то или иное большое событие, пережитое их народом», — рассуждает Сергеев-Ценский.

В ноябре 1958 года, буквально за несколько недель до своего ухода из жизни, Сергей Николаевич Сергеев-Ценский в пожеланиях предстоящему I съезду писателей РСФСР сказал журналистам: «Будет очень правильно, если мы по-настоящему, не ради шумихи и казённых, как теперь называют, мероприятий, станем любовно растить литературную молодёжь». Это его завещание нам, взрослым, состоявшимся писателям.

А «Слово к молодым» — обращение к начинающим литераторам, серия статей писателя, отмечавшего 55-летие творческой деятельности, своего рода мастер-класс для молодых коллег: «Я не беру в счёт курортных юношей, которые, написав два-три стихотворения, срывают несколько аплодисментов у доверчивой публики. Нет, не эти юноши определяют творческое лицо литературной молодёжи. Я прежде всего говорю о тех, кто скромно и тихо, но прочно, накрепко входит в литературу, которую считает делом своей жизни».

Чем отличается настоящий писатель от просто пишущего, от графомана? Как из поэзии войти в прозу? Что главное в рассказе?.. Каким он должен быть? Как от рассказа перейти к повести, роману, эпопеи? Из прошлого века звучат для нас советы Мастера.

Обращаясь к молодым поэтам, он говорит: «Хорошо было бы, если пишущие стихи пробовали бы писать стихотворения в прозе, имея в памяти такие образцы, какие дал в этом жанре Тургенев. Это был бы вполне естественный переход от стихов к рассказам». Но, тут же предупреждает Мастер, «выдавать за рассказы скороспелые очерки — бесполезное занятие [] В каждом слове вашем будьте поэтами! Без поэзии художественного произведения нет и быть не может. Люди, не владеющие никаким языком, кроме суконного, пусть никогда не берутся за перо, а если их неудержимо всё-таки тянет к перу, пусть со всех ног бегут лечиться от графомании».

Сергеев-Ценский всегда утверждал, что главное для писателя — память. Сам он «многое видел приметливым оком», обладая цепким взглядом, чутким ухом, до старости великолепной памятью, на чём строилась его литературная работа. Хорошая память сыграет на руку даже тем, кто входит в литературу уже в немолодом возрасте, тем, кто «…помнит, ценит, любит всё яркое, что подарила ему жизнь», перед кем «прошлое всегда готово встать … по первому его зову, не утратив ни малейшего резкого штриха, ни одного красочного пятна, ни одной сильной ноты. Так появляются в художественной литературе писатели сравнительно пожилых лет, опоздавшие стать ими в молодости». И заповедь всем начинающим: «…помнить, что как поэты или прозаики вы должны создавать нечто такое, что до вас не было в нашей литературе, а для такого подвига нужно великое количество знания в голове, … огромная… память, чтобы удержать все эти знания в голове, на долгие годы, и здравый, не одурманенный алкоголем ум».

Человек — вот главный материал, капитал для писателя, считает Сергеев-Ценский. Нужно быть внимательным к нему, присматриваться, прислушиваться, накапливать детали, касающиеся будущего героя произведения.

И конечно же, «писать рассказы нужно так, …чтобы их нельзя было смешать ни с чьими другими», — делился опытом работы талантливый, маститый Сергеев-Ценский. Для этого следует «стать временно одержимым темой рассказа — непременно значительной! — и создавать его про себя, подыскивая для него единственно возможные детали, и только тогда, когда он сложится весь, с начала и до конца, в голове, садиться за стол и писать. [] Пишите такие рассказы, чтобы они волновали и восхищали читателей, чтобы они надолго оставались в их памяти, чтобы те или иные выражения из рассказа заучивались бы наизусть и повторялись в обиходной речи». А чтобы «написать несгораемые слова», «желающий стать русским писателем должен очень хорошо знать русский язык во всех его старых формах и во всех областных наречиях и помнить, что язык — душа народа. [] Молодые русские писатели испытывать затруднений в словесном материале не будут, — язык наш очень богат, но если они для лёгкости дела захотят пользоваться обычным газетным языком, то это будет штампованное производство, а не художественная литература; это будет сознательная и в высшей степени противная порча бумаги, а не живопись словом.

Оригинальный, яркий и, самое главное, свой эпитет — вот что отличает истинно-художественное произведение от макулатуры».

Как нельзя актуальны рассуждения Сергеева-Ценского о бережном сохранении родного языка. Он и в этом не ретроград, как всегда, идёт в ногу со временем: «Процесс роста языка за счёт ли ассимиляции иностранных слов, за счёт ли новых словообразований, — вполне законный процесс. [] Чем больше слов будет в языке, тем богаче будет чувствовать себя писатель». Но при этом напоминает, что «не всякое лыко в строку» бывает, и осознание этого «заставляет молодого прозаика семь раз отмерить, прежде чем отрезать», чтобы не создавать «дурные кальки с иноземной речи», т. к. по-настоящему русскому человеку не нужны «жалкие подделки под русскую литературу». Он завещал нам ценить и чтить «замашистое, кипящее и животрепещущее русское слово», наш могучий, «златокованый» язык.

К нам перешёл он по наследью,

Для нас дороже он всего,

Мы заменять чужою медью

Не смеем золото его.

 

Как стража драгоценной чаши,

Должны мы дар веков сберечь,

И новым блеском жизни нашей

Обогатить родную речь!

 

Хороший совет молодым даёт Сергеев-Ценский, говоря о выборе названия литературного сочинения: оно «должно представлять собою суть произведения, то, о чём будет идти речь, однако дурным тоном в литературе является брать чужие названия, причём всем известные».

Сам долгое время работавший в малой форме художественных произведений, называя её первой ступенью к писательству, Сергей Николаевич считает, что «рассказ — как бы естественный переход к художественной прозе для тех, кто в отрочестве и юности писал много стихов. Рассказ всегда является узаконенным жанром молодых писателей, так он короток и не столько эпичен, сколько лиричен».

«Основное правило для пишущих рассказы таково: предельная краткость при предельной же глубине и широте содержания. …В то же время содержание рассказа должно быть неминуемо большим, таким, чтобы из него можно было бы сделать повесть, пьесу, киносценарий». Но «не спешите браться за роман, когда вы не усвоили ещё технику рассказа, — предупреждает Мастер. — Ваше время романистов придёт само собою. Есть древний греческий миф о Милоне Кротонском, который носил на руках на пастбище своего больного телёнка. Телёнок рос, — росла и сила Милона Кротонского; и вот он мог уже выносить на руках на арену цирка быка под аплодисменты своих сограждан».

Писатель должен работать постоянно, «всегда, каждый день, работать в поте лица своего», не обращая внимания на критику, удачи и неудачи: «…не слушайте, когда вас хвалят; тогда будете вы улыбаться, если начнут вас ругать». И с высоты прожитых лет и жизненного опыта признаёт: «Правильно поступили и мой отец, бросивший в печку мою повесть, и мой учитель русского языка: они уберегли меня от самомнения».

Впитав навсегда любовь к своей малой родине, к речке Цне, которая послужила псевдонимом для писателя, Сергей Николаевич Сергеев-Ценский в конце жизни говорил: «…Крым утвердил меня в той гамме красок, какую нашёл я для себя до знакомства с ним».

Полвека прожиты на Орлиной горе, и потому завещанием звучат его поэтические строки:

 

С последней просьбой обращаюсь к вам:
Похоронить меня, как старого солдата, —
На той земле, которую я сам
Копал киркой и штыковой лопатой...

 

В 2020 году исполнится 145 лет со дня рождения великого русского писателя и патриота. К этой дате будет проведено немало мероприятий. Союз писателей Республики Крым совместно с Алуштинским литературно-мемориальным музеем С. Н. Сергеева-Ценского 1 марта 2019 года объявил литературный конкурс имени писателя. Ведётся работа по возрождению Республиканской литературной премии имени С. Н. Сергеева-Ценского. Х Республиканский литературный семинар молодых авторов Крыма «Поэзия — дом моей души» посвящён писателю, которого мы по праву называем крымчанином, человеку, который, питаясь духом гор и моря, полвека своей жизни творил, живя на полуострове.

«С балкона своего дома я часто любуюсь полётом горного орла, устремляющего свой путь прямо к солнцу. У нас в Крыму говорят, что глядеть на солнце могут только орлы. Я думаю, что писатель своим мысленным взором всегда должен видеть своё солнце. Это солнце каждого из нас — Родина, Россия!» всегда наш Сергеев-Ценский.