НОМИНАЦИЯ: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД
Татьяна Варфоломеева
ПЫЛЬ
Эмили вяло провела веником по пыльному полу на кухне. Брови ее нахмурились, когда она услышала Эрика, пробормотавшего в кружку с пивом:
— Не могу дождаться того дня, когда можно будет свалить из этого гнилого места и перебраться в город. Вот умрет, наконец, старик, и я буду пить свое пиво на его веранде...
Набитый арахисом рот не позволил ему закончить свой монолог.
— Ну, вот и съезди к дяде в город до ужина. Отвези ему еду, — произнесла Эмили.
— Поезжай сама! А я устал, как собака!
Эмили собрала, разбросанную по столу газету, с которой Эрик провел все послеобеденное время, и устало оперлась на длинную ручку метлы. Она выглянула во двор, где носились две собаки, то и дело впивавшиеся друг в друга зубами. Этот черный лающий ком двух сцепившихся собак глухо бился о металлическую сетку входной двери.
— Ты устал так же сильно, как те две дворняжки, — заметила Эмили.
— Не начинай! Мы вместе заживем припеваючи, когда дядюшка сыграет в ящик, — оборвал ее Эрик.
В это время один из арахисов выскочил у него изо рта и шлепнулся на стол. Эрик смахнул его на пол. Эмили взмахнула метлой в сторону ореха, открыла дверь и вымела его наружу. Муж проследовал за арахисом и зашагал прочь от дома. Собаки, словно проволокой, обвили хвостами его ноги. Эрик пнул их, и они съежились, но тут же понеслись вслед за своим хозяином через весь двор.
Хозяин же, покинув свой двор, пробрался через густые заросли высоких и тонких эвкалиптов и вышел на берег ручья. Усевшись поудобнее на сухом месте, он стал разглядывать клубы пыли, которые медленно то взлетали вверх, то оседали на землю.
Все последнее время единственное, чем ему оставалось заниматься на своей маленькой ферме, так это разглядывать клубы пыли и развлекаться со своими собаками. Он знал, что у соседних фермеров дела шли хорошо. Но каким трудом это достигалось! Чертовски трудная доля успешного фермера! Какой смысл вот так вкалывать ему, Эрику, когда его дядя вот-вот сыграет в ящик?! Еще немного, и дядюшкин дом, и деньги достанутся ему.
Он было почувствовал себя виноватым перед Эмили и ее кастрюлей, трясущимися в этот момент по дороге в город без него. Будь проклята эта женщина, заставившая его чувствовать себя виноватым! Черт возьми! Пожалуй, она вполне может остаться здесь, в этой пыльной дыре, когда он переедет в город…
Эмили вернулась уже по темноте. Эрик сидел за кухонным столом, бросая собакам арахисовые орехи в открытую сетчатую дверь. С легким треском билась внутри лампового абажура моль.
— Негодный бездельник! — ругнулась Эмили, хлопнув дверью.
Эрик улыбнулся. Он наслаждался мыслью, что скоро, совсем скоро уедет в город, уедет без нее…
— Ну, как старик?
Эмили решила, что улыбка его вызвана предвкушением ее сообщения о том, что выглядит дядюшка значительно хуже, чем раньше.
— Бледный, — сказала она.
— Что, смертельно бледный?
— Он снова, как в прошлый раз, сидел на своей веранде. Сказал: «Жду рассвет!» Как думаешь, он всю ночь так может просидеть там?
— М-м-м… Возможно, на той веранде он и встретит свою смерть.
— Он даже не захотел поесть.
— Возможно, он умрет от голода…
— Все, о чем он мечтает, это увидеть рассвет, сказал напоследок твой дядя.
— Он всегда был чертовски поэтичным. Вечно болтал то об утреннем тумане, то о восходе, то о ранней пташке, поймавшей червячка. Что ж, пришла пора червякам заняться им. — Улыбнулся Эрик.
Эмили уставилась на дохлую моль, валявшуюся на полу. Она уберет ее завтра. Может, получив наследство от умершего дяди, Эрик переберется в город, а она сможет остаться здесь? И тогда ей удастся избавить свой дом от пыли и моли!
Старенькому дяде довелось встретить еще три утра. Единственный в городе адвокат уладил все необходимые формальности, связанные с похоронами. Эрик и Эмили пришли в церковь первыми, сели в первом ряду, рассчитывая на то, что народу соберется совсем немного. Их очень удивил гул и шарканье множества ног позади себя.
— Ты только посмотри на эту толпу! — оглянувшись, произнес Эрик.
— Мы здесь единственные, одетые подобающим случаю образом. Все остальные разодеты так, словно собрались на вечеринку.
Адвокат, проходя к первой скамейке в другом ряду, кивнул Эрику и Эмили. С ним была женщина в ярко розовом шифоновом наряде. Она села рядом с адвокатом.
— Надо же, вся розовая! Прямо, как леденец на палочке! И это на похоронах-то! — заметила Эмили.
Служба длилась недолго. Прихожане весело и энергично пропели полагающийся псалом, адвокат коротко произнес прощальную речь.
— Что за вздор он там нес про то, что вся дядина жизнь была лишь одной большой вечеринкой и что все дни напролет он то и дело веселился да выкаблучивался на танцах! — высказывал Эрик свои мысли вслух Эмили, когда они шли за гробом под полуденным солнцем. — Ерунда какая-то!
Эмили же, оглянувшись назад, увидела, что их догоняют адвокат и «леденец на палочке».
— Ну что же, думаю, все прошло хорошо, — сказал адвокат, подходя к ним и хлопая Эрика по плечу. — Коротко и весело, прямо как ваш дядя хотел.
Адвокат протянул руку к женщине, стоявшей рядом с ним, крепко сжал ее локоток, покрытый розовым шифоном, и развернул ее лицо прямо к Эрику и Эмили. Улыбнувшись, он произнес:
— Я хочу представить вам наследницу вашего дядюшки. Знакомьтесь — госпожа Рассвет.Dust to Dust
Last Update: Wednesday, October 31, 2007. 6:30pm AEDT
By Penny Lane, Nelson Bay, New South Wales
Emily swept sluggishly at a trail of dust on the kitchen floor.
Эмили вяло провела веником по пыльному полу на кухне.
She scowled to hear her husband, Eric, muttering into his beer.
Брови ее нахмурились, когда она услышала своего мужа Эрика, бормотавшего в пиво:
'Can't wait to leave this dump and move into town, when the old boy dies. I'll have my beers on that veranda of his then.'
Не могу дождаться того дня, когда можно будет свалить с этого гнилого места и перебраться в город. Ну когда старина умрет. Тогда я буду пить свое пиво на той его веранде...
A mouthful of peanuts stifled the monologue.
Его набитый арахисом рот прервал его монолог.
'You ought to go into town before dinner,' said Emily, 'and see your uncle. You can take him a casserole.'
Тебе надо поехать в город до ужина,— сказала Эмили — и увидеться там с дядей. Ты можешь отвезти ему еду.
'You go. I'm dog-tired.'
Ну вот и езжай сама, а я устал как собака.
Emily gathered up the newspaper that had occupied Eric's afternoon, then propped herself on her broom and looked out through the screen door to where the two dogs were running and snapping at each other. A barking whirl of black thumped against the wire mesh of the door.
Эмили свернула газету, с которой Эрик провел весь день, затем оперлась на метлу и выглянула в сетчатые двери туда, где бегали две собаки и время от времени кусали друг друга. Черный рычащий клубок собак глухо бился и оседал на металлической сетке входной двери.
'You're as dog-tired as those two mongrels out there,' she said.
«Ты так страшно устал, как вон те две полукровки», - сказала она.
'Don't go on. You'll do just as well as me when the old boy carks it.' A peanut plopped from his mouth onto the table as he spoke and he brushed it onto the floor.
Не начинай. Ты также поступишь, как и я, когда старина в ящик сыграет. В то время, пока он говорил, один из арахисов выскочил у него изо рта и шлепнулся на стол, и он смахнул его на пол.
Emily shoved the broom at the peanut and opened the screen door to sweep the nut outside. Eric followed it out through the doorway and stomped off. The dogs scampered around him, their tails like trip-wires at his feet. He kicked out at them and they cringed, but then they followed him across the yard. Beyond the yard he walked through a clutch of spindly gums to sit above the dry bed of the creek, watching puffs of dust hover and settle.
Эмили ткнула веник в арахисовый орех и открыла проволочную дверь, чтобы вымести орех наружу. Эрик последовал за орехом через в дверной проем и затопал прочь. Собаки быстро поспешно стремглав окружили его. Их хвосты торчали как провода у его ног.
Он выбросил ногу вперед, словно пытаясь пнуть их, и они съежились, но тут же побежали за ним вслед через двор. Выйдя со двора, он прошел через сквозь тиски густые заросли высоких и тонких кустов, чтобы усесться на сухое место над ручьем и наблюдать как клубы пыли кружатся и оседают на землю.
The drifting of the dirt and the cavorting of the dogs were the only activities on the little farm these days. The farms around his were doing all right, he knew, but it was a hard slog, a hard bloody slog. What was the point of all that effort when his uncle would soon kick the bucket and the old boy's house and money would be his?
Скопление пыли и прыгание собак были единственными действиями событиями, происходящими на маленькой ферме в эти дни. Он знал, что Фермы вокруг него работали хорошо. Но он знал что это была трудная работа, очень трудная работа.
He felt almost guilty about Emily and her casserole now bumping over the potholes into town without him. Blast that woman making him feel like this. When he moved into town, she could damn well stay out here in this dust hole.
Он чувствовал себя почти виноватым перед Эмили и ее едой кастрюлей теперь, когда она подпрыгивала на трещинах ухабах по дороге в город без него. Будь проклята эта женщина которая заставила его чувствовать виноватым такое. Когда он переедет в город, она вполне может оставаться здесь в этой пыльной дыре.
When Emily returned it was dark and Eric was sitting at the kitchen table tossing peanuts to the dogs through the open screen door. Moths smacked inside the lightshade.
Когда Эмили вернулась, было уже темно, и Эрик сидел за кухонным столом, бросая собакам арахисовые орехи в открытую сетчатую дверь. Моль с легким треском билась внутри абажура лампы.
'Hopeless, you are,' Emily said, slamming the door.
Ты безнадежен, ни на что не годен, — сказала Эмили, хлопнув дверью.
Eric smiled, knowing he'd soon be living in town without her.
Эрик улыбнулся, как бы зная, что совсем скоро он будет жить в городе без нее.
'So, how was the old boy?'
Ну, как старик?
Emily thought his smile was because he expected her to tell him his uncle was looking weaker.
Эмили подумала, что он улыбнулся, потому что ждал, когда она расскажет ему, что его дядя выглядит хуже.
'Not so good. Pale,' she said.
Да не особенно хорошо. Бледный. Сказала она.
'Deathly pale?'
Что, смертельно
бледный?
'He was just sitting on his veranda again. "Waiting for the dawn," he said. Do you think he'll just sit there all night?'
Он просто снова сидел на своей веранде. Должно быть, ждал рассвета, — сказала она. — Как ты думаешь, он так всю ночь там просидит?
'Mmm. He might catch his death.'
Ммм. Он, возможно, и встретит там свою смерть.
'He didn't even want to eat,' said Emily.
Он даже не захотел есть, — сказала Эмили.
'He might starve to death.'
Он, возможно, умрет от голода.
'All he wanted, he said, was to see the dawn.'
Все что он хотел увидеть — это рассвет.
'He was always bloody poetic. Always on about morning mist and sunrise and the early bird catching the worm. Well, the worms are about to get him now.'
Он всегда был чертовски поэтичным. Всегда болтал об утренней легкой дымке и восходе и ранней птичке поймавшей, червячка. Ну что же, теперь настала и его пора для червячков. Ну теперь пора червячкам им заняться.
Emily stared at the moths dead on the floor. She'd sweep them up in the morning. Maybe when Eric inherited his uncle's house, he'd move into town and she could stay here. She could keep the dust and the moths outside then.
Эмили уставилась на дохлую моль на полу. Она уберет ее завтра. Может, когда Эрику достанется по в наследству(о) дом его дяди, он переберется в город, она сможет остаться здесь. Она сможет тогда удержать пыль и молей вне дома.
The old uncle saw only three more mornings. The town lawyer arranged the funeral. Eric and Emily were the first at the church and they sat in the front pew and imagined there would be few others there. They turned when they heard the humming and shuffling of a throng of people behind them.
Старый дядя прожил еще только три утра. Городской адвокат города уладил все необходимые дела с похоронами. Эрик и Эмили пришли в церковь первыми и сели в первой скамье в первом ряду и воображали, что соберется совсем мало народу. Придут совсем мало других людей.
Они повернулись, когда услышали позади себя гул и шарканье большой толпы людей
'Will you look at the crowd,' said Eric.
Ты только посмотри на эту толпу, — сказал Эрик.
'But we're the only ones dressed properly. The others all look like they're going to a party.'
Мы здесь единственные, кто одет соответственно(подобающе). Все остальные выглядят так, как будто собрались на вечеринку.
The lawyer walked to the other front pew, nodding at Eric and Emily and guiding a woman in bright pink chiffon to sit with him.
Адвокат прошел к первому ряду скамеек в другом ряду, кивнув Эрику и Эмили и ведя за собой женщину в ярко розовом шифоновом наряде, чтобы сесть с ним.
'Pink. Like a lollipop. At a funeral!' said Emily.
Розовый. Как леденец на палочке. На похоронах, - сказала Эмили.
The service was short, the congregation sang vigorously and the lawyer delivered the eulogy.
Служба была короткой, приход (прихожане) пел горячо энергично и адвокат сказал (произнес) последнее слово.
'Life of the party, twinkle-toes of the dance floor. What rot!' said Eric as he and Emily walked behind the coffin in the sunshine.
Жизнь заполненная вечеринками, выкаблучивания на танц площадке! Что за вздор! Ерунда! Сказал Эрик, пока он и Эмили шли позади гроба на солнцепеке.
Emily turned and saw the lawyer and the lollipop following close behind them.
Эмили повернулась и увидела адвоката и леденец на палочке немного позади него.
'Went well, I thought,' said the lawyer, patting Eric's shoulder. 'Short and cheerful, just like your uncle wanted.'
Все прошло хорошо, — сказал адвокат, хлопая Эрика по плечу. —Коротко и весело, прямо как ваш дядя хотел.
He reached out to the woman with him, cupped a pink chiffon elbow in his hand and steered her face to Eric and Emily. He smiled at them.
Он протянул руку к женщине рядом с ним, ухватил локоть розового шифона в кулак и уставил ее лицо прямо в лицо Эрика и Эмили. Он улыбнулся им обоим.
'I'd like you to meet your uncle's beneficiary,' he said. 'This is Dawn.'
Я хочу представить вам наследницу вашего дядюшки. — Сказал он. — Знакомьтесь это Рассвет.
Four years ago Penny Lane retired from a career as a primary school teacher and mathematics consultant for the NSW Department of Education to live and sail in Port Stephens and, when she can drag herself away from there, to journey with caravan or tent (and husband) into the outback. Wherever she is, she reads. And she writes: travel journals, short stories, verse, unpublished novels, family history, 25-words-or-less competition entries...
